Тайна
рубаи

Розалия Бали о тайнах рубайата Омара Хайяма

О тайнах
старых добрых рубаи

13 июня 2021

Те, что веруют слепо, — пути не найдут.
Тех, кто мыслит, — сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
«О невежды! Дорога не там и не тут!»
(Омар Хайям, пер. Г.Плисецкий)

Представьте на секунду гигантскую картину маслом на холсте – настолько гигантскую, что человек на ней кажется маленьким муравьишкой, ползающим между странными красочными холмами. И этому человечку кажется иногда, что он уже ясно понял природу и происхождение этих холмов, как вдруг натыкается на новую гряду цветных барханов, совершенно непохожих на прежние. И он, уже в который раз, пускается в раздумья над вновь возникшей загадкой, силясь осознать ее во взаимосвязи с прежними загадками.

Совсем близко от человечка пролетает сказочная жар-птица, и ему удается зацепиться за ее мягкое оперенье. И вот уже нечаянный пассажир плавно взлетает на волшебном самолете над загадочной картиной. Его взору уже открывается горизонт, и прежние огромные барханы уже не кажутся порождением каприз пустынных ветров. С высоты птичьего полета взгляд человека уже охватывает не только очертания близлежащих холмов, но и их протяженность, и взаимное расположение. Он начинает осознавать присутствие некой глобальной идеи в барханном рисунке.

А тем временем, жар-птица взлетает все выше и выше. И человек, не отрывая взгляда от непрерывно меняющейся гигантской панорамы, наблюдает, как те холмы, которые он недавно так старательно и скрупулезно исследовал, превращаются в еле заметные точки или вовсе растворяются, вытесняемые мощными, яркими линиями новой картины, превосходящей все его представления о масштабах и реальности бытия.

Чтобы понять рубайят, для начала надо осознать его как поэтическую картину, а затем – масштаб этой картины. И после этого задаться вопросом – что поможет нам подняться на должную высоту, или отдалиться на нужное расстояние, чтобы рассмотреть ее истинный сюжет?

Дело в том, что все исследователи рубайята стараются вычислить из него жизненную позицию персидского ученого Омара Хайяма (полное имя Гияс ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури) – математика, астронома, философа и поэта, жившего в 11-12 веке, биографические сведения о котором весьма скудны. Даже годы его жизни можно указать лишь предположительно: по версии, принятой учеными, годы жизни поэта и ученого с 1048 по 1131 (83 года), а по версии российского исследователя И.А Голубева — с 1017 по 1121 (104 года). Всего насчитывают около 5000 рубаи, приписываемых Хайяму. Но сколько из них в действительности принадлежит его перу – до сих пор вопрос нерешенный, так как исторических доказательств авторства нет. Известно, что при жизни Омара Хайяма лишь одно-единственное четверостишие было процитировано в книге «Кабус-намэ» (1083г.). Остальные упоминания датируются через десятки, а то и сотни лет после его ухода. В одном из документальных источников под названием «Рай жизни» (1405г.) говорится: «Омар Ибрахим Хайям в большей части наук, и особенно в астрономии, был в свое время выдающимся. Ему принадлежат всему свету известные трактаты и несравненные стихи».

Имея исторические свидетельсва о том, что Омар Хайям действительно писал стихи, исследователи рубайята старались разработать свои критерии установления авторства, и на основе отобранных четверостиший пытались определить жизненную философию ученого и поэта Омара Хайяма.

Первым, кто поставил перед иранистами проблему авторства рубаи, был русский востоковед-иранист, профессор Петербургского университета Валентин Алексеевич Жуковский в статье «Омар Хайям и странствующие четверостишия» (1897г.). В этой работе он предложил считать принадлежащими Омару Хайяму лишь те рубаи, которые упомянуты в связи с его именем в древнейших исторических документах. Он насчитал 6 (!) таких четверостиший, то есть всего лишь одну тысячную часть от всех рубаи, приписываемых Омару Хайяму. Однако это обстоятельство не помешало профессору считать Омара Хайяма «стремящимся к царству вечного, светлого и прекрасного, глашатаем созерцательной жизни и теплой любви к богу».

Также в этой работе В.А.Жуковский, суммируя существующие в науке (!) характеристики Хайяма и его творчества, писал: «Он – вольнодумец, разрушитель веры; он – безбожник и материалист; он – насмешник над мистицизмом и пантеист; он – правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он – гуляка, развратник, ханжа и лицемер; он – не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религии и всякой нравственной веры; он – мягкая натура, преданная скорее созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслаждениям; он скептик-эпикуреец. Он персидский Абу-л-Али, Вольтер, Гейне.

Можно ли в самом деле представить человека, если только он не нравственный урод, в котором могли бы совмещаться и уживаться такая смесь и пестрота убеждений, противоположных склонностей и направлений, высоких доблестей и низменных страстей и колебаний».

Читая это собрание научных выводов, задаешься вопросом: насколько это научно давать какие бы то ни было характеристики человеку и его творчеству на основе четверостиший, авторство которых лишь предположительно?

Другой важный вопрос, вытекающий из характеристик, собранных В.А.Жуковским: разве не было оснований уже тогда, в конце 19 века, предположить, что в рубайяте, насчитывающем несколько тысяч рубаи, авторство большинства которых сомнительно, отражено мировоззрение не одного только Омара Хайяма, что мы имеем дело не с «автопортретом» философии Хайяма (который все никак не может принять убедительные очертания), а с «портретом» человеческого сообщества?

По непонятным причинам такие вопросы никем не рассматривались. В последующие годы, уже в 20 веке работа над решением проблемы авторства рубаи активно продолжалась как в научной, так и в любительской среде. И по прежнему все серьезные исследователи старались определить и обосновать идеологию самого Омара Хайяма.  Давайте вкратце рассмотрим как развивалась полемика на тему «философии Омара Хайяма» — чтобы сделать первый шаг в осознании рубайята как «портрета» человечества.

В Иране, на родине Омара Хайяма, рубайят долгое время (семь столетий – с 12 века до середины 19 века) не пользовался большим признанием по сравнению с такими персидскими поэтами, как Хафиз, Сауди, Фирдоуси. Тем не менее, рубаи многократно цитировались в исторических, философских и даже теософских сочинениях. Средневековый арабский историк Аль-Кифти (12-13в.в.) в своей книге «Истории мудрецов» сообщает, что стихи Омара Хайяма были лишь внешне в суфийском стиле, но по сути своей антирелигиозны. Также он упоминает, что Хайям был обвинен в нечестии и отправился в паломничество, чтобы избежать наказания.

Известный российский исследователь рубайята поэт-переводчик Игорь Андреевич Голубев с помощью компьютерных программ тщательно исследовал генеалогию старинных рукописей рубаи. В одном из своих интервью он поделился таким впечатлением: «…Я обнаружил жутковатую вещь. Хайям нисколько не был популярен у персидской читающей публики. Было только четыре семейства, которые из поколения в поколение передавали стихи Хайяма и заповедь разыскивать и обогащать эти рукописи».

Рукописных списков рубаи сохранилось более сотни. Учитывая осведомленность персидских ученых о рубайяте, можно заключить, что рубайят был довольно хорошо известен, его не запрещали, но и не превозносили до небес. О каких-либо значимых научных исследованиях рубайята на родине Омара Хайяма до 20 века не известно.

Счастливая звезда рубайята взошла в середине 19 века — в 1857 году английский востоковед Эдуард Байлс Кауэлл, работая в библиотеке Азиатского общества в Калькутте, обнаружил сборник четверостиший персидского поэта Омара Хайяма и отправил их английскому поэту Эдварду Фитцджеральду, изучавшему персидскую литературу в Оксфорде.

Спустя два года Европа впервые познакомилась с переводами рубаи — в 1859 году в Лондоне была опубликована поэма Эдварда Фитцджеральда «Рубайят Омара Хайяма», в которой персидский поэт предстал перед чопорной английской публикой как певец свободы во всех мыслимых значениях этого слова. Меткие и едкие афоризмы самобытного чужестранца произвели неожиданный эффект на строгую викторианскую Англию, от ее снобизма как будто не осталось и следа – его рубаи заучивались наизусть, было модно выражать ими свои чувства, устраивались публичные чтения. О невероятной популярности поэмы говорит тот факт, что до конца 19 века она переиздавалась 25 раз (!).

В то время мало кого интересовало соответствие поэмы первоисточнику. Позже, когда с ростом популярности Омара Хайяма начал проявляться интерес к его поэзии и в научных кругах, стало ясно, что перевод Э.Фитцджеральда представлял собой вольный пересказ по мотивам оригинального рубайята Бодлеанской рукописи 1460 года. Фитджеральд отрицал присутствие скрытого, а тем более мистического смысла в рубайяте.

Французский востоковед М.Никола, издавший в 1867 г. первый сборник рубаи на французском языке, высказал идею о принадлежности Омара Хайяма к суфийскому течению. Эдвард Фитцджеральд так писал об этом: «Никола, чей перевод напомнил мне кое о чем, а в чем-то послужил и уроком, считает Омара не материалистом-эпикурейцем (которым я изобразил его, передав буквальный смысл рубаи), а мистиком, скрывшим Божество под масками вина, виночерпия и т.д., как предположительно делал Хафиз и остальные поэты-суфии… Таково традиционное предположение относительно «вина» и «кравчего» Хайяма; некоторые ученые просто уверены в этом, видя в Хайяме суфия, чуть ли не святого».

Активная работа по изучению наследия Омара Хайяма продолжалась в конце 19 – начале 20 века. Учеными выдвигались все новые критерии для установления «истинно хайямовских» рубаи. Датский иранист Артур Кристенсен в 1904 году признавал истинными 12 четверостиший, но к 1927 году предложил считать достоверными 121 рубаи. А.Кристенсен не поддерживал идею суфийской интерпретации рубайята.

В середине 20 века индийский ученый Свами Говинда Тиртха, желая расставить все точки над i, проанализировав 111 средневековых рукописей с рубаями, отобрал из них 1096, удовлетворяющие его собственному критерию надежности, и в 1941 году опубликовал свое исследование «The Nectar of Grace». В этой работе Тиртха, вслед за В.А.Жуковским, выразил мнение о том, что Омар Хайям придерживался суфийской идеологии.

Впрочем, такого же мнения придерживались и некоторые другие исследователи. Например, английский ученый Чарльз Хорн в предисловии к лондонскому изданию рубайята в 1917 году писал: «Омар Хайям был первым великим суфийским автором». Индийский писатель Идрис Шах в своей книге «Путь суфиев» (1968г.) называет Омара Хайяма «практическим наставником суфизма».

Симпатии Омара Хайяма к суфизму действительно подтверждаются его трактатом по метафизике, озаглавленным «Джуллиат-и-Ваджуд» (или «Роудат уль-Кулуб») (предположительно 1095г.), в котором он писал: «Суфии, которые стремятся познать Бога не просто в процессе концентрации и медитации [на священное писание], но очищают сердце и познавательную способность от естественных загрязнений и от порабощенности телом. Когда благодаря этому человеческая душа очищается, она становится способной отражать Образ Бога. Нет сомнений в том, что этот путь наилучший, ибо мы знаем, что Господь не утаивает от человеческой души никаких совершенств. Если и есть препятствия на пути, так это тьма и нечистота. Когда покров снят и препятствия устранены, истина видна такой, какова она есть. И наш Пророк (мир ему) намекал на это.»

Все было бы хорошо, но рубайят, состоящий из «признанных хайямовскими» четверостиший, содержит рубаи как суфийского, так и антисуфийского толка. Вот знаменитый рубаи, которым могут гордиться суфии:

Нищим дервишем ставши — достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши — достигнешь высот.
(Омар Хайям, пер. Г.Плисецкий №255)
(«Дервиш» — член суфийского братства)

А как быть со следующим нелицеприятным изречением:

Саки! Так хочется свободы сердцу!
Но, как морю, из себя излиться не дано,
Не то что суфию: он так наполнен мутью,
Что льются чушь — из уст и мимо рта — вино.
(Омар Хайям, пер. И.Голубев №426)

Это противоречие невозможно не заметить, потому и мнение о суфийском мировоззрении Омара Хайяма не прижилось.

Через год после публикации Тиртхой своей работы, в 1942 году вышло исследование иранского ученого Мухаммада Али Фуруги, который применил собственный критерий отбора хайямовских рубаи — он признавал только источники, датируемые не позже конца 14 века. Так Фуруги отобрал 66 четверостиший и прибавил к ним еще 112, руководствуясь своим литературным вкусом и интуицией. Таким образом Фуруги признал достоверно хайямовскими 178 рубаи. Его вывод о мировоззрении Хайяма – вполне добропорядочный мусульманин. А явно богохульные стихи объяснял верой Хайяма в бесконечное милосердие Аллаха, что мало кого могло бы убедить в полной мере.

Примерно в этот же период, с 1937 по 1944 году, индийский йог и духовный учитель Парамахамса Йогананда начал публиковать свою духовную интерпретацию рубайята. Он не проводил работу по определению авторства рубаи, а воспользовался английским вольным переводом Эдварда Фитджеральда известной Бодлеанской рукописи 1460 года и признаваемой всеми исследователями достоверно хайямовским рубайятом. Парамахамса Йогананда раскрывает тайнопись Омара Хайяма в терминах йоги как указания на пути к Богу. Помимо духовной интерпретации к каждому рубаи, Парамахамса дает практическое приложение к постижению Божественной Любви.

В предисловии к своей работе Парамахамса писал: «Так как истинным вином грез Омара было опьянение божественной любовью, в приложении я поместил несколько абзацев о Божественной Любви, которые были обретены мною в священном храме внутреннего восприятия. Именно эту Божественную Любовь Омар предлагал в качестве ответа на все вопросы и как панацею от всех бед. Работая над духовной интерпретацией «Рубайята», я блуждал в бесконечных лабиринтах истины, пока не застыл в восхищении от увиденного. Скрытая в стихах Хайяма метафизика и практическая философия напомнили мне Откровение святого Иоанна Богослова. Поэтому «Рубайят» вполне мог бы носить название «Откровение Омара Хайяма»».

Но если бы все рубаи хотя бы в одной только Бодлеанской рукописи можно было бы трактовать исключительно в высокодуховном смысле (как это представил нам Парамахамса Йогананда), то не было бы такой острой полемики, и идея «суфизма в рубайяте» давно одержала бы победу над идеей «скептицизма». Некоторые духовные интерпретации Парамахамсы настолько неубедительны и, прямо скажем, притянуты за уши, что в хайямоведении его аргументы не рассматриваются вообще.

Несмотря на это, уникальность и ценность работы Парамахамсы в том, что это интерпретация человека, который не понаслышке знает о феномене «опьянение божественной любовью». По-видимому, он познал эту труднодостижимую жизненную реалию, и его комментарий в таком случае –  это свидетельство о феномене от первого лица. Парамахамса прав в том, что рубайят содержит знание о «вине божественной любви», но он не смог смириться с мыслью, что это знание является лишь частью рубайята, и всяческими хитроумными рассуждениями попытался «подтянуть» к своей высокодуховной идее абсолютно все эпатажные высказывания поэта.

  Другой крайности в суждениях о мировоззрении Омара Хайяма придерживался известный ориенталист, переводчик и исследователь Корана А.Дж.Арберри (сер. 20 века), который так же, как и датский ученый А.Кристенсен (нач. 20 века), считал Хайяма безудержным гедонистом и проповедником вина, чуждым мистике (разве что за малым исключением).

Но все же некоторые ученые отметили ограниченность всех названных характеристик – это советский философ А.А.Болотников, израильский филолог М.И.Занд и другие. Морочник С. Б. в своей работе о философских взглядах Омара Хайяма писал: «Конечно, наивно объяснять „противоречия“ в творчестве Хайяма только „сменой настроений“. Бесспорно, что творчество Хайяма имело свою историю, мировоззрение его сложилось не сразу» (1957г.) Однако идея о постепенном развитии мировоззрения поэта не выразилась в конкретной версии и проблема противоречащих друг другу характеристик осталась нерешенной.

Наконец, в 1959 году был опубликован филологический подстрочный перевод рубайята, выполненный доктором филологических наук Р.М. Алиевым и востоковедом-иранистом М.-Н.О. Османовым. В предисловии к этому изданию советские ученые обосновывают свой критерий отбора четверостиший, которые, по их мнению, можно считать достоверно принадлежащими Хайяму. Ученые отобрали 293 рубаи и выполнили их академический прозаический перевод, не предпринимая никаких попыток дать определение жизненной позиции Хайяма.

Спустя 13 лет, в 1972 году, вышла статья М.-Н.О.Османова «Омар Хайям: проблемы и поиски», опубликованная издательством «Наука» в послесловии к художественному переводу рубайята Германа Плисецкого. В этой статье ученый сформулировал сложившуюся к тому времени научную позицию по спорным вопросам рубайята:

 «…в творчестве Хайама сочетаются самые противоречивые идеи и мотивы… Однако, главным образом, эти противоречия объясняются не противоречивостью взглядов самого поэта, а различным толкованием исследователями его четверостиший.

Одни ученые воспринимают рубаи Хайама как гимн человеческой свободе, воспевание радостей земной жизни, другие толкуют их как выражение мистической любви к абсолютному божеству, суфийские обращения к богу. Характерно, что одному и тому же рубаи разные ученые часто дают совершенно противоположное толкование.

 В современной науке утвердилось убеждение, что Хайам не был ни суфием, ни правоверным мусульманином. Хотя и в наши дни встречаются еще люди, берущиеся толковать стихи Хайама в суфийском плане или в духе ортодоксального ислама, однако строгой наукой подобные попытки не принимаются всерьез. Таким образом получается, что «непостижимая противоречивость» Хайама, отразившаяся в характеристике, данной ему В. А. Жуковским, обусловлена не столько тем, что Хайаму приписываются стихи разных поэтов, сколько различными позициями, с которых исследователи подходили к оценке его стихов.»

Весьма странное заявление, ибо независимо от позиции исследователей, в рубайяте объективно присутствуют противоположные идеи: суфийские и антисуфийские, высокодуховные и богохульные, фаталистические и непокорности злой судьбе. И до сих пор эти крайние позиции не заключены в какое-либо философское обобщение.

Хотя в этой же статье М.-Н.О. Османов попытался их обобщить, и впервые за сто предшествующих лет научных исследований, предположил собирательный характер главного персонажа рубайята, но подробных пояснений к этому вполне благоразумному выводу он не дал:

«Разумеется, не обладая подробными (и достоверными) биографическими данными об Омаре Хайаме, трудно сказать, насколько образ лирического героя в его стихах тождественен автору, — скорее можно говорить об обобщенном персонаже, воплотившем в поэтической форме черты ринда, вольнодумца-гуляки, столь популярного в кругу литераторов и образованных людей Ирана и Средней Азии в XI—XII вв. «Обозначен» лирический герой бывает по-разному: он выступает и как повествователь от первого лица, и как адресат, к которому обращается автор, и как собирательный тип, олицетворяющий все человечество

Уточню: «собирательный тип, олицетворяющий все человечество» не может быть совмещен в одной личности. Невозможно вместить в одну собирательную личность все возможные наборы противоположных качеств, присущих всему человечеству в целом (иначе получим гипотетический образ психически нездорового типа). Кроме того, никакой научный анализ рубайята не дал обоснованного ответа на вопрос в каком направлении развивалось мировоззрение поэта – от богохульства к поклонению или наоборот – любая версия могла бы иметь место. Свой взгляд на этот счет предложил И.А.Голубев (об этом речь пойдет ниже), но и его версия носит лишь гипотетический характер. В рубайяте можно усмотреть абсолютно противоположные версии развития личности. 

Таким образом, мы подошли к основному тезису данного комментария:

в рубайяте нашли свое отражение несколько собирательных типов личностей, обладающих особыми, отличительными качествами, со своей уникальной линией развития, и в совокупности олицетворяющих все человечество.

И задачу данного комментария определим таким образом: как минимум – понять, что из себя представляют эти «собирательные типы личности», и чем особенным они отличаются друг от друга.

Задача максимум – понять к какому из этих собирательных типов можно отнести личность такого масштаба, как Омар Хайям – непревзойденный мастер четверостиший, выдающийся астроном и математик, чьи научные труды были не поняты и не оценены современниками, так как опередили время на несколько веков.

Решив эту задачу, мы сможем по-новому оценить научные версии духовного развития личности поэта, в том числе и версию И.А.Голубева. Расскажу немного о его выводах, так как в своей исследовательской работе он использовал всю научную информацию о рубайяте, скопившуюся к концу 20 века. И.А.Голубев выучил фарси специально, чтобы переводить рубайят, и работал над ним на протяжении 36 лет. И.А.Голубев, хотя и не имел высшего образования, тщательнейшим образом проанализировал рубайят всеми известными научными методами, включая компьютерную обработку данных, пытаясь определить принадлежность каждого четверостишия перу Омара Хайяма. Он отобрал 1300 рубаи и выполнил к ним свой поэтический перевод, который увидел свет в самом начале 21 века.

В своем предисловии «Тайнопись Омара Хайяма» он поделился своим пониманием противоречий в оценке жизненной позиции поэта. Приведу основные его выводы.

«Стихи Хайяма, рассмотренные в совокупности, позволяют выделить три этапа в его духовных поисках:

1) юная восторженность перед Творцом, порождавшая экстатические стихи; вскоре – прохождение суфийской школы и последующий разрыв с ее представлениями о цели человеческих устремлений;

2) после краткосрочного интереса к зороастризму – разочарование во всех известных Хайяму мировоззрениях, период «мировой скорби» в его стихах;

3) выработка и проповедование собственной мировоззренческой концепции.

Любопытно, что, когда четверостишия Хайяма расставлены соответственно этим этапам, хорошо заметен такой же поэтапный рост его как поэта…

…Теперь мы можем вполне уверенно отнести «хвалу» к началу, а «хулу» к завершению этой эволюции.

…Весь путь прочерчивается в них (в стихах), без разрывов: доверчивое благоговение перед Богом, потом осторожные жалобы на тяготы пути, потом просьбы, мольбы, сомнения, наконец – требования; потом внимательный анализ творческой деятельности Бога, ошеломляющие догадки о месте Бога и человека в мире. Хайям раскрывает позорную тайну Творца и перестает Его уважать, и тогда уже звучат издевки, насмешки, откровенные проклятия, порожденные не только эмоцией, но и знанием.

Точно так же получают объяснения и другие «противоречия» Хайяма, надо только приложить некоторый труд: расставить его четверостишия в той последовательности, которая диктуется линией его предполагаемого духовного развития…, а также естественной эволюцией поэтического стиля. Дополнительными опорными точками служат стихи, прямо или косвенно указывающие на возраст автора.

И в самом деле: даже улавливая мудрость разрозненных афоризмов, трудно понять сокровенный смысл книги, пока все фразы ее перепутаны девятью веками. То самое всеразрушающее время, на которое Хайям так часто сетовал.

Зато в результате пусть даже приблизительной хронологической расстановки мы не только получаем решение «противоречий», но и обнаруживаем вещи, совершенно неожиданные… Впрочем, об этом дальше».

Дальше Игорь Андреевич подробно аргументирует свою концепцию духовной эволюции Омара Хайяма – «от хвалы к хуле» (если эту версию развития можно назвать эволюцией), а также дает свою версию философских взглядов поэта на завершающем этапе его жизни.

Определенно, описанная И.А.Голубевым линия развития в рубайяте присутствует и характеризует один из собирательных типов личности. Вопрос только в том, имеет ли отношение Омар Хайям к этому типу личности? Постараемся разобраться в этом вопросе, это входит в нашу задачу-максимум.

Сейчас никто не может сказать определенно сколько авторов у четверостиший рубайята, история сохранила лишь одно имя Омара Хайяма. Но если задуматься – много ли имен поэтов 11-12 веков мы сможем вспомнить из истории русской поэзии? Я не знаю ни одного. А вы? Имя Омара Хайяма выдержало семивековое испытание на преданность и любовь. Четыре семейства из поколения в поколение соблюдали завет своих предков сохранять и собирать рукописи рубайятов Омара Хайяма, благодаря чему его имя обрело вечность. И хотя за сотни лет наверное немало «странствующих» (как называл их В.А.Жуковский) четверостиший прибилось к имени Омара Хайяма, но это были рубаи, которые соответствовали легендарному «хайямовскому» имиджу и уровню мастерства. Остальные четверостишия отсеивались сами собой, их не признавали «хайямовскими». Так складывалась «многоликая» поэтическая картина рубайята, в которой сила исторической личности Омара Хайяма играла роль центростремительной для одних рубаи и центробежной для других. Имя Омара Хайяма – это не банальная литературная маска, а именно сила, харизма гениального ученого и поэта, управлявшая «естественным отбором» четверостиший на протяжении нескольких веков. Поэтому вполне заслуженно рубайят носит имя знаменитого ученого Омара Хайяма, сочинявшего остроумные рубаи.

Самым важным признаком масштабности картины рубайята является то, что все попытки разгадать рубайят на микроуровне, скрупулезно разбирая каждое четверостишие в отдельности, до сих пор не увенчались успехом. И неудивительно – что можно понять в гигантской картине, если рассматривать через микроскоп каждый мазок кисти художника, а тем более – многих художников? Даже если соберем все свои знания о каждом мазке – сможем ли мы понять сюжет гигантской картины? Ответ очевиден – нет. Потому и столь противоречивые мнения.

Итак, в настоящий момент мы смогли «подняться» над картиной рубайята на такой уровень, чтобы осознать его не как автопортрет гениального мудреца, а как поэтический групповой портрет неких особенных групп человеческого сообщества. Теперь нам предстоит «подняться» над картиной рубайята на высоту, с которой мы сможем ясно увидеть эти группы. Что поможет нам взять эту новую высоту?

Мы используем «метод рычага» и приложим наши усилия с максимально возможным «длинным плечом». Выигрыш в силе и поможет нам взлететь над загадочной картиной и увидеть ее глобальный сюжет.

Научное «плечо» оказалось коротковатым для рубайята, ибо тщательнейшие исследования ученых не привели к убедительным выводам. Поэтому мы рассмотрим рубайят с таких ненаучных позиций как Коран и … русские народные сказки.

От скандального рубайята до благочестивого Корана «плечо» поистине огромно. Не говоря уже о том, где персидский рубайят и где — русские сказки. Судьба русских сказок еще более таинственна, чем у рубайята – даже предположительных имен их авторов мы не знаем. Сколько им лет — неизвестно. Насколько они аутентичны оригиналам – тоже большой вопрос. Однако сказочные образы в памяти каждого из нас оставили яркое, незабываемое впечатление. Эти образы так наполнены глубинной информацией, что при малейшем упоминании, многие из них визуализируются нами мгновенно, красочно и эмоционально. Вот с этим «отпечатком» образов мы и будем работать, хотя на первый взгляд кажется, что более длинного и ненадежного «плеча» невозможно представить.

Что касается Корана, то его образы не каждому так хорошо известны. А если хорошо известны — то не всегда так же хорошо понятны, ибо, благодаря религиозным толкованиям (тафсирам), Коран обычно ассоциируется с темой загробной жизни, а кто из живущих обладает достаточной компетенцией в этом вопросе?.. Поэтому здесь потусторонняя тема затрагиваться не будет – все образы будут поясняться мною исключительно как жизненные реалии, знакомые если не каждому, то многим.

Я познакомлю вас с теми образами Корана, которые помогут прояснить основной тезис, выдвинутый ранее, напомню его:

в рубайяте нашли свое отражение несколько собирательных типов личностей, обладающих особыми, отличительными качествами, со своей уникальной линией развития, и в совокупности олицетворяющих все человечество.

Если вы заметили, выводы всех исследователей о философии, скрытой в рубайте, носят отпечаток мировосприятия самого исследователя, как бы они ни старались придерживаться научных принципов. В этом комментарии я также приглашаю вас взглянуть на рубайят через призму моего субъективного понимания мира, Корана и русских народных сказок.

13 комментариев
0

Комментарии

  • Clielve 23.12.2021 в 15:13

    Наверно, так и есть.

    Ответить
  • Clielve 24.12.2021 в 23:47

    Спасибочки, полезный материал.

    Ответить
  • Clielve 13.01.2022 в 19:05

    Актуальный блог, свежая инфа, почитываю..

    Ответить
  • Clielve 23.01.2022 в 15:14

    Интересная информация.

    Ответить
  • Clielve 17.02.2022 в 01:05

    Интересно, но все же хотелось бы побольше узнать об этом. Понравилась статья..

    Ответить
  • Clielve 26.03.2022 в 16:21

    Добрый вечерок спасибо за информацию..

    Ответить
  • Clielve 12.04.2022 в 12:52

    Спасибо за Ваш труд!

    Ответить
  • Clielve 06.05.2022 в 00:06

    За предоставленную информацию благодарим.

    Ответить
  • Clielve 06.05.2022 в 03:45

    Здорово.

    Ответить
  • Clielve 07.05.2022 в 12:35

    Захватывающе.

    Ответить
  • Clielve 07.05.2022 в 20:31

    Было бы интересно узнать вкратце.

    Ответить
  • Clielve 12.05.2022 в 15:23

    Благодарю вас, весьма приятно было перечитать, и сделать для себя определённые тезисы.

    Ответить
  • Добавить комментарий для Clielve Отменить ответ

    *Ваш email адрес не будет опубликован.